Шел дождь…
Он шел уже три дня, с того момента как его посадили в тюрьму. Солдат сидел у зарешеченного окна и что-то царапал на стене, незаметно пронесенным ножом. В темной, холодной камере никого не было, кроме него. Капли дождя падали на пол возле окна. «Кап… Кап… Кап… Кап… Кап…». Небольшая лампа освещала помещение. Деревянная шконка, железная дверь, стол и стул… Эти апартаменты содержали своего узника до его последнего часа, а он все царапал и царапал… Неожиданно замок на двери заклацал, грохотнул и дверь раскрылась. В ней были три гвардейца и офицер. Узник обернулся к ним, на мгновение отвлекшись от занятия.
- Пора?
- Вставай, предатель…
Узник положил нож на стол и встал. Его одежда была грязной, лицо уставшее и отощавшее. Он пошел босыми ногами к выходу. Гвардейцы схватили его за шиворот и выволокли из камеры. Офицер вздохнул и вышел следом. Подталкивая прикладами, заключенного вывели в основной зал тюрьмы. В нем уже стояли около сотни таких же как он. Из двери вышел офицер, толпа посмотрела на него. На вторых этажах тюрьмы стояли гвардейцы и не опускали лазганов с пленников. Узники стояли… Боялись… Ждали… Офицер рявкнул на весь зал:
- Стройся!
Толпа начала медленно и лениво строится… Офицеру это не нравилось. Он указал рукой на них и несколько гвардейцев растолкали узников в шеренгу. Когда все встали, офицер рявкнул вновь:
- Направо! Шагом марш!
Справа от строя открылись ворота тюрьмы. Унылое, темное небо предстало перед всеми. Пленники зашагали. На вторых этажах послышался стук о прутья камер и топот… Их провожали…
Дождь все не переставал... Шеренга из узников вышла из тюрьмы и двигалась по главной улице к площади города. Медленно… Неспешно… А куда им спешить… Улицу заранее перекрыли от движения. Вдоль тротуаров стояли решетки высотой полтора метра. За ними стояли простые жители города и наблюдали за происходящим… Молча… Кто то плакал… Кто то молился… Не смотря на дождь никто не собирался расходиться. Впереди всей шеренги шел офицер, по бокам конвой из гвардейцев. Но никто из узников бежать не собирался… А куда им бежать? Солдат шел в середине шеренги. Он смотрел то вперед, то по сторонам, то на конвой гвардейцев. Последние лишь печально смотрели на конвоируемых… Молча… Наш узник смотрел вперед, перед ним раскинулась основная площадь. На ней была статуя Бога-Императора, поднявшего свой меч вверх, будто раздирая тучи… Но те медленно плыли по небу… Дождь был мелким, но холодным и надоедливым. Офицер остановился и рявкнул:
- Колонна! Стой! К стене!
Узники послушно подошли к стене, когда то изрешеченную выстрелами от лазеров. Солдат встал к стенке и вновь услышал крик офицера:
- Кругом!
Развернувшись пленники увидели строй солдат, стоявших перед ними. И те и другие стояли ровно. Солдат посмотрел на небо. Капли дождя били по его истощенному лицу, наполняя его влагой, но даже ее было недостаточно… Люди, стоявшие позади солдат, плакали и молились… Узник посмотрел на соседа слева, тот смотрел на офицера каменным взглядом и ничего не говорил. Офицер глубоко вздохнул и произнес:
- Согласно воле Императора, вы приговорены… к смерти…
Узники молча приняли этот удар судьбы. Кто то из людей, позади строя солдат, громко заплакал… Площадь наполнил женский плач… Офицер не оглянулся и вновь рявкнул:
- Ружья торс!
Ружья солдат устремили свои прицелы в узников. Кто то из пленников у стены дрогнул, кто то начал молиться, у кого то просто потекли слезы… «Слезы и дождь… Как это трогательно…» промелькнуло в голове у солдата-пленника… А дождь все неумолимо капал... Офицер поднял руку:
- Целься!
Солдаты припали к прицелам лазганов. Женский плач на площади не умолкал, а лишь усилился. Стоявший слева от пленника человек прошептал:
- Бога нет…
Пленный солдат опустил ем на плечо руку и прошептал ему:
- Да и хрен с ним… Как тебя звать?
- Зигмунд…
- Борис… Будем знакомы…
Борис и Зигмунд посмотрели на солдат, как вдруг прозвучало последнее в их жизни:
- ОГОНЬ!!!!
Шеренга узников полегла… И именно в момент выстрелов в меч статуи ударила молния. Глаза статуи загорелись… Гром и громкий плач прошлись по площади…
Офицер пришел в камеру Бориса, он сел на стул рядом с окном и прочел надпись, нацарапанную на стене.
«Прости отец…»
Офицер опустил взгляд в пол… Он закрыл лицо руками и плакал… Просто плакал… Он взял нож, который лежал на столе камеры и нацарапал под надписью Бориса
«Прощаю…»
Он вышел из камеры и ее дверь закрылась вновь… Надолго ли?
А дождь все шел и шел…